Artem Voronov

Вечером после работы, убирая вещи в платяной шкаф, я в очередной раз подумал, что здесь что-то не так. Вернее даже почувствовал это гнетущее ощущение грустной неудовлетворенности. В нашей семье (почти) у каждого есть свой собственный шкаф с одеждой. Мой - большой, черный, двустворчатый. Ещё недавно он был вместилищем просто невероятного количества вещей: мои институтские свитеры и футболки, пара китайских спортивных костюмов и трико из 90-х, рубашки с длинным рукавом, с коротким, два строгих костюма, джинсы, брюки темные, светлые, классические, - всё тоже по две-три пары, - ещё одни с накладными карманами, пара толстовок, ещё две пары пуловеров, летняя ветровка, форма для тренировок в зале и на улице, велосипедные шорты и джерси. В общем, всё было здесь, на все случаи жизни и времена года. Как так получилось, что мне могло понадобиться столько одежды? Я никогда не следил за модой и не считал вещи инструментом для самовыражения. Однако, самим собой разумеющимся считалось, что с приходом

Автор: Leo Babauta, перевод мой У меня шестеро детей. Я являюсь отцом на протяжении уже более 20 лет и обожаю каждую беспорядочную минуту, проведенную в этом статусе. Мой младший брат скоро тоже станет отцом и он сильно напуган такой перспективой. Он не уверен, что сможет справиться, и боится неудач. Вот, что я могу сказать ему на этот счет: отцовство – это самая страшная штука за всю мою жизнь. Мне было 19 лет, когда я вдруг должен был заботиться о хрупкой человеческой жизни, такой дорогой и любимой, огонек которой можно так легко погасить. Но я был абсолютно не подготовлен. Я не проходил никаких курсов и не знал что делать, а жизнь к тому времени преподала мне еще слишком мало уроков. Это был мой самый ужасный опыт. Но одновременно это было самое стоящее из всего, что я когда-либо делал. Более стоящее, чем жениться, чем участвовать в ультрамарафоне, чем начать успешный бизнес, чем помогать тысячам людей менять свою жизнь. И, говоря откровенно, поначалу я лажал. Помимо ужасного непони